Когда-то жестоко наболевшими вопросами Семея были (да, в принципе, и остаются) дороги, теплоснабжение (в том числе, полное отсутствие горячей воды в летнюю пору), устаревшая инфраструктура, экология… С течением времени, справедливости ради, часть из них забылась и отпала. Но теперь добавляются новые. Их, словно в насмешку над всеми нами, нам подбрасывает сама История.
Игра в поддавки с этой мадам, как правило, хорошим ничем не оканчивается. Семейчане это знают лучше многих других. До сих пор не окончена история с купеческим особняком по Найманбаева, 187 (где второй этаж уже практически разрушен, несмотря на потуги местных краеведов и старания властей), в ужасающем состоянии находится дом с деревянными колоннами в Казкрае. И этот список можно продолжать.
Например, зданием по адресу Байсеитова, 144. Когда-то (если быть совсем точным – до 23 июля сего года, именно этим числом датирована последняя запись в журнале вахтёра и дурашливо нарисованный кем-то заяц с носиком сердечком, как бы подтверждая, что это уже не документ, а альбом для живописи) в нём располагалось ведомство «Бактериологическая лаборатория филиала республиканского государственного казенного предприятия «Восточно-казахстанский областной центр санитарно-эпидемиологической экспертизы», но после означенного числа люди здание покинули, и оно теперь открыто всем ветрам.
И, конечно же, вандалам. Стёкла выбиты (было бы удивительно, если бы этого за полтора с лишком месяца не произошло), территория как внутри, так и снаружи густо поросла бурьяном, кругом мусор, грязь и запустение.
Внутри картина ничуть не лучше – из-за огромных, в человеческий рост, а то и выше, сорняков, пробраться внутрь здания корреспондентам ОВ получилось не сразу. Но когда всё-таки удалось – гнетущее ощущение разрухи и запустения только усилилось. Кстати, калитка во двор и двери в само здание абсолютно не заперты — заходи, кто хочет.
Пустые бутылки, обёртки и фантики, смятые сигаретные пачки, а также невесть откуда взявшаяся бельевая верёвка, натянутая в одной из комнат на втором этаже, красноречиво свидетельствуют – здесь уже нашли приют бомжи и прочие маргинальные личности, которым негде преклонить голову. Полиция, судя по всему, тоже обходит здание своим вниманием.
Ушедшие сотрудники лаборатории, вероятно, торопились и покидали здание в большой спешке, подобно экипажу неминуемо гибнущего корабля. На цокольном этаже сохранились в огромном количестве колбы, чашки Петри (совершенно целые, без единого скола и трещинки), большие коробки, набитые обёртками от шприцов (а может и самими шприцами – деятельность ведомства, которое когда-то квартировало здесь, обязывала соблюдать осторожность и, по возможности, ни к чему не прикасаться). В одной из комнат сохранился даже телевизор, хоть и древней модели, но всё-таки даже включённый в розетку (электричество в здании, кстати, до сих пор есть).
Всё здание представляет собой энциклопедию эклектики: причудливо переплелись в нём архитектурные решения конца XIX века, массивная, деревянная, кое-как привинченная совдепия и совсем уже невероятный новодел в виде вентиляционных пластиковых труб и внешнего блока кондиционера. А ещё – альманах запустения, уныния и угнетения. Ведомство, занимавшее здание, вероятно и в свою бытность большими капиталами не распоряжалось, а с его уходом Время очень быстро начало отвоёвывать то, что люди с таким трудом когда-то возводили и, обманывая себя, называли комфортом.
Здание, меж тем, вероятнее всего, действительно относится к концу XIX века и, безусловно, могло бы служить замечательным украшением исторического центра нашей страны. Но то удручающее состояние, в котором оно находится сейчас, вряд ли можно назвать шиком и блеском лучших его времён.
Разумеется, ОВ не мог не обратиться за официальным комментарием в уполномоченные органы. И.о. директора Центра по охране историко-культурного наследия Динара Нургазы сообщила корреспонденту, что здание это не включено в Государственный список памятников истории и культуры местного значения.
По поводу реестра старинных зданий можете обратиться в ОО «Прииртышье», — таков был краткий ответ.
Также в ведомстве не ответили на вопрос относительно года его постройки. Значит ли это, что в уполномоченном органе уходят от ответственности за сохранение старинной архитектуры и исторического наследия, о чём, кстати, неоднократно говорил Глава государства с самых высоких трибун? Этот вопрос пока остаётся риторическим.
Что же касается здания… Оно медленно, но верно будет разрушаться и дальше. Крыша там уже протекает, перекрытия слабые, окна выбиты, внутри гуляют ветер и пыль, а любой дождь (а не успеем мы оглянуться – и снегопад) с лёгкостью проникает внутрь, оставляя длинные пыльные разводы на хрустящих под ногами осколках прошлого. Эти разводы похожи на дорожки от слёз, горючих слёз, которые льёт живой ещё свидетель невиданных исторических событий и эпох. Слёз от того, что задуманный, наверное, как жилой дом, он сначала радовал своих хозяев во фраках и пышных кринолинах, а потом вдруг оказался экспроприирован преступной властью большевиков, а после в нём приютилась небогатая лаборатория. Но самые горькие слёзы пролились в тот момент, когда и лаборатория покинула дом и вместо них явились тлен, ихор и запустение.
Динмухамед Бейсембаев
